отмашку не дали. и не дадут

"Только сегодня, 10 марта, получил разрешение на 157 чел. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 чел. Буду приводить в исполнение приговора сам. Доверять никому нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3-4 местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и прочее. Придется сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени... Мое мнение, если вы с ним посчитаетесь,— расстрелять сейчас. Чем дольше их держать, тем больше будет болеть голова. Положение у меня тяжелое. Забито все здание, все коридоры, занял столовую, здание милиции, склады. Прошу вас принципиально рассмотреть вопрос о лимите первой категории для Бодайбо. Меня оч. огорчило, что из двух партий в 260 чел. по первой категории идут только 157. Между тем изымается исключительная сволочь. Кроме того, прошу учесть, что в условиях Бодайбо, где большой контингент врагов, которым надо дать почувствовать силу соввласти, выделяемая вами норма первой категории — капля в море и не даст никаких результатов".

Но проблемы с захоронением казненных оказались ничтожными по сравнению с самими ликвидациями — смертников было слишком много. Так что для экономии времени и патронов чекисты начали использовать самые разнообразные методы. На Дальнем Востоке приговоренных топили в море, привязав к ногам груз, в некоторых областях Украины рубили топорами. А в Новосибирской области душили. После ареста начальник Куйбышевского оперсектора Лихачевский на следствии показывал:

"Осуждено к ВМН за 1937-1938 годы по Куйбышевскому оперсектору было ок. 2-х тысяч чел. У нас применялось два вида исполнения приговоров — расстрел и удушение. Сжиганием не занимались. Сжигали только трупы. Всего удушили примерно 600 чел. Постоянными участниками этих операций были Плотников, Малышев, Иванов, Урзля, Вардугин и др. работники как НКВД, так и милиции. Операции проводились таким путем: в одной комнате группа в 5 чел. связывала осужденного, а затем заводили в др. комнату, где веревкой душили. Всего уходило на каждого человека по одной минуте, не больше".

Но наибольшую изобретательность проявили в Москве. В 1990 году мне показали следственное дело арестованного в 1937 году начальника административно-хозяйственного отдела УНКВД Московской области Исая Берга, в котором говорилось:

"Берг тогда являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений тройки УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые душегубки. В этих автомашинах перевозили арестованных, приговоренных к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговоров они отравлялись газом. Берг признавал, что он организовывал приведение в исполнение приговоров с применением автомашины (душегубки), объясняя это тем, что он выполнял указание руководства УНКВД МО и что без них невозможно было бы исполнить столь большое количество расстрелов, к которым арестованных приговаривали три тройки одновременно. Из рассказов на допросах Берга и из разговоров, которые ходили среди сотрудников УНКВД МО, было известно, что процедура приведения приговоров, организованная Бергом, носила омерзительный характер: приговоренных к расстрелу арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот и бросали в машину. Имущество арестованных под руководством Берга расхищалось".

Конечно, можно считать, что все это осталось в далеком прошлом. Но и на закате просвещенного XIX века оптимисты верили, что времена Ивана Грозного тоже никогда не вернутся. Важно сделать первый шаг, а желающие получить власть над жизнью и смертью всех и вся обязательно найдутся.